— Вот именно, почему? Что вы об этом думаете?

Николай тупо посмотрел на советника, потом пожал плечами.

— Почему вы спрашивает об этом меня? — недоуменно проговорил он. — Я врач. Я не был знаком ни с Альдорфом, ни с его сыном.

Ди Тасси внимательно посмотрел на Рёшлауба.

— Меня просто интересует ваше мнение. О чем, на ваш взгляд, здесь идет речь?

Николай в нерешительности молчал. Чего хочет от него этот человек? В его поведении было нечто, что возбудило в Николае подозрения. Зачем ди Тасси показал ему все эти вещи?

— Видите ли, лиценциат, этот трюк с собакой привлек мое внимание к вам. Вы, очевидно, человек, который весьма оригинально мыслит. Поэтому меня интересуют ваши наблюдения.

Теперь он льстит, чтобы втереться ко мне в доверие, встревоженно подумал Николай. Он внезапно преисполнился недоверия и подозрительности к этому человеку. Что он здесь делает? Что ищет высший имперский суд в этом жалком графском имении, копаясь в смутных писаниях членов этого своеобразного семейства?

Он так и не нашелся, что ответить.

— Милостивый государь, милостивый государь, —донесся из библиотеки чей-то голос. Дверь с треском распахнулась, и раздался грохот приближающихся шагов.

Ди Тасси резко обернулся.

— Фойсткинг? Что случилось?

Какой-то человек в кавалерийском мундире, едва переводя дыхание, стоял в дверном проеме. Человек был весь в снегу, руки его дрожали, лицо пепельно-бледное.

— Мы… нашли Зеллинга. Идемте скорее.

Ди Тасси тотчас встрепенулся.

— Где?

— В лесу… он в ужасном состоянии.

Ди Тасси застыл на месте.

— Что случилось?

Но Фойсткинг только молча тряс головой. Николай подошел к нему. В глазах сильного рослого мужчины стояли слезы.

— Что с ним? Что случилось с камергером Зеллингом?

— Прошу вас, ведь вы врач, не так ли? Идемте, — пролепетал он. — Идемте скорее.

2

Николай с превеликим трудом поспевал за Фойсткингом и ди Тасси, которые неслись впереди бешеным галопом. Они скакали на запад. Николай вообще не знал этих мест. Где-то за холмами, видевшимися на горизонте, лежал Ансбах. Но до него было очень далеко. Весь район принадлежал графству Лоэнштайн, во владения которого неровными зубьями вонзались поместья ответвлений этого семейства. Всадники миновали уже два пограничных камня, но из-за быстрой езды Николай не успел рассмотреть, какие гербы были высечены на камнях — Вартенштейга, Ашберга, Церингена или Ингвейлера. Вполне вероятно, что сейчас они снова скакали по владениям Альдорфа.

Они проскочили лесок, пересекли широкое поле, по проталинам которого важно расхаживала стая ворон. Птицы испуганно шарахнулись в сторону, когда мимо них сумасшедшим галопом пронеслись всадники, и с громким карканьем взметнулись в воздух. Вскоре после этого Фойсткинг и ди Тасси остановились в открытом поле. Николай подъехал ближе и услышал, как советник ругает кавалериста.

— Я думал, вы знаете дорогу!

Фойсткинг беспомощно рассматривал карту.

— Я очень быстро скакал, — оправдывался он. — Здесь все выглядит совершенно незнакомым.

Николай удивленно принялся рассматривать карту, которую держал в руках Фойсткинг. Такой подробной карты ему не приходилось видеть ни разу в жизни. Но когда он попытался внимательно рассмотреть знаки и линии, нанесенные на нее, то заметил, как ди Тасси сделал своему человеку знак, и тот свернул карту. Николай сделал вид, что ничего не заметил, и отъехал в сторону, чтобы не мешать этим двоим обсуждать дальнейший путь. Мелкое происшествие было неприятно Николаю. Если это такая секретная карта, то они могли вообще ее не показывать, с досадой думал он. Возможно, это была военная карта, но каким образом ее получил советник юстиции? В действительности Николая гораздо больше злило нечто другое. Почему он не может получить такую карту? Насколько точнее были бы его исследования кошачьей эпидемии!

Николай осмотрелся. Он не имел ни малейшего понятия, где именно они находятся. Вокруг лежали запустевшие, заброшенные поля, обрамленные лесами по кромке горизонта, а над ним, на уровне глаз, на фоне скользящих по декабрьскому небу облаков, плыло бледное желтовато-белое солнце. Лошади фыркали, выпуская в холодный воздух клубы пара.

— Должно быть, это там, в низине, — решил наконец Фойсткинг и направил коня на север через пограничное поле. Ди Тасси бросил на Николая короткий взгляд и поскакал вслед за Фойсткингом. Через короткое время пейзаж разительно изменился. Они оказались у подножия склона, за которым простиралась равнинная местность. Однако прямо перед ними высилась гора, заросшая лесом. В проплешинах виднелась песчаниковая порода.

— Я проезжал вдоль этой горы, — облегченно произнес Фойсткинг. Ди Тасси в ответ промолчал. Николай был больше занят тем, чтобы не упасть с лошади. Он начал чувствовать боль в бедрах — не каждый день приходилось ему участвовать в таких скачках.

Им потребовалось еще почти двадцать минут, чтобы добраться до низины. Разрезавший ее ручей оказался мелководным и узким, и они сумели беспрепятственно перебраться на противоположную сторону. Там они потеряли еще немного времени на то, чтобы найти лощину, по которой можно было попасть на хребет горы. Здесь, насколько хватал глаз, не было ни одного поселения, подумалось Николаю. Что привело Зеллинга в эти глухие места? Взгляд врача уперся в мокрые песчаниковые скалы, которые торчали над кронами деревьев. Место удручало своей безжизненностью. Жуткое место. Тут и там в камнях виднелись глубокие пещеры. Трудно было понять, кто выдолбил в камне эти пещеры — люди или природа. Огромные черные отверстия не вызывали у Николая радостных чувств, и когда Фойсткинг остановился перед входом в одну из пещер, это и вовсе не понравилось врачу.

— Это там, впереди, — не скрывая страха, произнес Фойсткинг.

Ди Тасси повернулся к Николаю.

— Прошу вас подождать здесь. Фойсткинг, вперед.

Николай не вполне понял, что мог означать этот приказ, но сам тон, которым отдал его советник юстиции, явно не терпел возражений. Он следил взглядом за обоими всадниками, пока они не скрылись за поворотом дороги. Потом Николай услышал голоса. Видимо, ди Тасси и Фойсткинг встретились с какими-то людьми. Он спешился и всмотрелся в частокол деревьев, но не смог ничего рассмотреть. За его спиной зиял вход в одну из ужасных пещер, но Николай избегал смотреть в ту сторону. Вместо этого он погладил лошадь по ноздрям, ласково потрепал ее по холке и начал осматриваться — не найдется ли здесь островок зеленой травы, где животное могло бы попастись. Но об этом не стоило и думать в таком сыром, темном и холодном перелеске.

Вдруг произошло нечто ужасное. Тишину прорезал дикий пронзительный крик. Лошадь Николая встрепенулась, дернулась и в какой-то миг поскользнулась на ненадежной покатой лесной подстилке. Николай быстро успокоил животное, но почувствовал, как бешено заколотилось его собственное сердце.

Он услышал возбужденные голоса, потом крик возобновился. Что там происходит? Что он должен делать? Но в это время на тропинке показался ди Тасси. Он шел пешком, и во всем его облике появилось что-то нереальное. Почему он идет так медленно, едва переставляя ноги? Когда советник приблизился, Николаю стало просто страшно. Что сталось с выражением лица этого властного и сильного человека? Лицо советника было пепельно-серым, глаза широко раскрыты. Однако взгляд его пылал гневом.

Он подошел к Николаю.

— Лиценциат, вы бывали на войне? — спросил он. Николай смутился.

— Слава Богу, нет, — честно признался он.

— Впрочем, это вам тоже бы не помогло. Приготовьтесь, Вы увидите сейчас то, чего, пожалуй, нельзя увидеть даже на войне.

Николай хотел что-то возразить, но слова ди Тасси и его состояние окончательно обескуражили молодого врача. Советник, этот крупный, властный мужчина, был потрясен до глубины души.

Наконец Николай обрел дар речи.

— Зеллинг… мертв?

Ди Тасси взглянул в глаза Николая.